Романы. Рассказы - Страница 55

Получив несколько лир, ребята почувствовали себя легко и беспечно. Купили хлеба, маслин и направились на берег моря, чтобы провести там остаток дня и переночевать в лодках.

Лежа на спине под стенами старинной византийской крепости на берегу Босфора, они молча любовались закатом.

Красив Стамбул вечером, при заходе солнца, когда медленно угасает день и в небе загораются яркие звезды. Красив Стамбул и ранним утром, когда золотистые лучи солнца заливают тихую гладь Босфора и еле заметный туман, словно боясь дневного света, медленно поднимается и исчезает. Пышные сады, окаймляющие берега, заполняются веселым щебетанием птиц. В воздухе струится аромат роз и запах моря. Всегда безоблачное синее небо, отражаясь в водах Золотого Рога, придает им нежно-голубой оттенок.

Одна за другой пробуждаются многоголосые пристани, раздается лязг подъемных кранов, слышится шумный говор грузчиков, торопливая беготня пассажиров морского трамвая, исчезает таинственная тишина, и начинается трудовой день.

Прекрасен Стамбул для тех, кто сыт, у кого есть кров, но для Мурада и его товарищей красота Стамбула растаяла, как мираж, как только исчез из кармана последний пиастр.

Понурив головы, ребята опять отправились в комитет для беженцев. Там, как и в первый раз, встретил их молодой человек в пенсне и, окинув взглядом ребят с ног до головы, иронически улыбаясь, спросил:

— Чем могу служить вам, господа?

Мальчики растерялись.

— Наверное, очередные денежные затруднения вас привели сюда, не так ли? Хватит, не валяйте дурака, я все знаю. Знаю, как вы, соскучившись по вольной жизни, устроили там дебош и вас выставили из детского дома, где о вас так заботились… Вместо вечной благодарности нашим друзьям американцам чем вы ответили? Незачем к нам больше ходить!

— Все это не так… — начал было Ашот.

— Знаю, знаю, у вас приготовлена целая сказка в героическом духе — об обиженном самолюбии и прочее. Но у меня нет времени слушать. Уходите, убирайтесь поскорее!

В это время в комнату вошел высокий, хорошо одетый армянин с острой бородкой и, увидев смущенных, с поникшими головами мальчиков, спросил у секретаря:

— Господин Крикор, что здесь происходит?

— Это те, которых четыре дня тому назад выгнали из детского дома за дебош.

— Гм, да, жаль, очень жаль, что дети нашего благородного, честного народа так развращены нашими врагами турками, — начал он длинную речь, шагая взад и вперед по комнате. — Но не можем же мы их оставить без внимания, не сделав последнюю попытку вырвать их из цепких рук порока; это было бы преступлением против светлой памяти их родителей, так трагически погибших от рук наших врагов. Нет, не можем. — Он остановился в задумчивости и вдруг, как бы что-то решив, обратился к секретарю: — Дайте им по пятьдесят пиастров на дорогу и направьте их в Бейкоз, к моему другу мистеру Адамсу — директору нефтеочистительного завода «Стандард ойл компани», он даст им ночлег и работу. Вам нужно приобщаться к труду, мои юные друзья, — обратился он к мальчикам. — Труд благотворно воздействует на вас и освободит от пороков. Будьте послушными, трудитесь не покладая рук, знайте, что за вас я, — впрочем, не только я, вся наша партия «Дашнакцутюн» несет ответственность перед мистером Адамсом. Не вмешивайтесь ни в какие конфликты, не якшайтесь с рабочими других национальностей. У нас, армян, свои задачи: мы должны бороться за наши национальные чаяния, за великую Армению.

Не поняв и половины того, о чем говорил этот господин, ребята, пообещав примерно вести себя, отправились в Бейкоз, на завод.

У конторы на обширном дворе завода они увидали большую толпу рабочих в грязных комбинезонах, которые о чем-то громко спорили. Когда ребята подошли к ним, кто-то из толпы крикнул:

— Дело до детей дошло! Хотите и их развратить?

Ничего не понимая, ребята вошли в контору. Мистер Адамс, прочитав записку, улыбнулся и поручил своему секретарю заняться ими.

— Вас поместят в пятый барак. Там хорошо, — сказал им секретарь, — дадут комбинезоны и сапоги. Переодевайтесь и приступайте к работе, не теряя времени. Хочу вам, как соотечественникам, дать совет, — добавил он, изобразив на своем длинном желтом лице подобие улыбки, — в здешние дела не вмешивайтесь. Эти люди оставили работу, требуют прибавки и восьмичасового рабочего дня, они наслушались тут коммунистической пропаганды и безумствуют. Нам, армянам, не подобает вмешиваться в такие дела и огорчать наших друзей американцев, которые любят нас и помогают нам. Мы должны стараться, чтобы они нас любили еще больше. Если рабочие придут к вам и предложат прекратить работу, не слушайте их. Хорошо?

— Хорошо! — в один голос ответили ребята.

— Да, у вас, наверное, денег нет, чтобы прожить до получки? Скажу — вам выдадут аванс.

Надев комбинезоны, они отправились на пристань, где стоял большой нефтеналивной пароход. Десятник объяснил, что они должны ведрами вычерпывать нефть, оставшуюся после выкачки трубами в стальных трюмах парохода. Стоя по колени в нефти, ребята начали работу. Трюмы были наполнены газами, у ребят кружилась голова, от едкого запаха тошнило.

По окончании смены десятник задержал их.

— Вот что, ребята, — сказал он. — Если хотите, можете подработать. За сверхурочные платят в двойном размере. Пойдите покушайте и возвращайтесь обратно.

— А сколько вообще платят? — спросил Мурад.

— Одну лиру, — был ответ, — а за сверхурочные, значит, получается две лиры.