Романы. Рассказы - Страница 116

116

Месропян встретил Мурада радушно.

— Извини, дорогой, что прервал твой отпуск, но вынужден был так поступить. Начальник ткацкого цеха совсем развалил работу, и мы решили назначить тебя на его место. Пойми, в войну люди обносились, они хотят одеться, а мы топчемся на месте, до сих пор не можем перейти на три смены. Достигли довоенного уровня и успокоились. Держит ткацкий цех. Возьмись за дело как следует, обучай новые кадры и поставь перед собой задачу — в ближайшие два-три месяца увеличить выпуск суровья процентов на двадцать, не меньше. — Директор говорил так, словно Мурад уже дал согласие и его назначение начальником цеха было делом решенным.

— Боюсь, что не справлюсь, — попробовал было возразить Мурад. — У меня нет никакого опыта, я даже мастером не работал.

— Готовые начальники не рождаются. Ты знаешь народ и умеешь работать с людьми, а это самое главное. У тебя дело пойдет.

— Я должен подумать, — сказал Мурад, чтобы выиграть время, и встал. Он боялся взвалить на свои плечи такую большую ответственность.

— Думать нечего, приказ о твоем назначении подписан. Немедленно принимай дела и приступай к работе. — Месропян встал из-за стола и протянул Мураду руку. — Желаю успеха.

Делать было нечего. Мурад хорошо знал характер Месропяна: прежде чем подписать приказ, директор, наверное, долго обдумывал все «за» и «против», но раз решил, то ни за что не отступится, и споры с ним бесполезны.

У самых дверей Мурад вспомнил про Саряна и спросил у Месропяна, не возьмет ли он одного приезжего из Ливана помощником мастера.

— Отчего же! Пиши, пусть приезжает. Люди нам нужны. Кроме того, наша святая обязанность — помочь репатриированным землякам устроиться, — ответил тот.

После некоторых колебаний Сарян приехал на Ленинаканский комбинат. Месропян предложил ему комнату, но Сарян отказался от нее и поселился у Мурада.

— Некоторое время поживу у тебя, — сказал он нерешительно, — а если окончательно устроюсь на вашем комбинате, то тогда выпишу своих.

— А вы разве сомневаетесь, что устроитесь у нас? — спросил удивленный Мурад.

Сарян замялся.

— Эх, Мурад Гугасович, не забывайте, что вы находитесь в Советской стране!

— Знаешь, трудно сразу поверить всем чудесам, что творятся здесь. Ведь большую часть своей жизни я провел в поисках работы, а остальную — под страхом ее потерять.

Бригада, которой начал руководить новый помощник мастера Мурад Гугасович Сарян, работала рядом с бригадой дяди Маркара, станок к станку. Дядя Маркар принял своего соседа приветливо, но по тому, как он пытливо следил за работой новичка, изучал его приемы, было видно, что старик не вполне доверял новому помощнику мастера. Его взгляд как будто говорил: «Посмотрим еще, что ты за работник и на что ты способен».

Но особых причин, чтобы не доверять Саряну, не было. Он аккуратно, минута в минуту, являлся в цех. Снимал свой костюм около шкафчика, за занавеской, натягивал синий комбинезон и спокойно и уверенно приступал к работе. С переносным ящиком для инструмента он ходил от одного станка к другому и налаживал их медленно, но аккуратно, без лишней суеты. Целый день он возился со станками, редко отлучался из цеха, но стоило раздаться гудку, извещающему об окончании смены, как он немедленно бросал работу, собирал свой инструмент в ящик и уходил из цеха так поспешно и с таким видом, словно отбыл тяжелое наказание и рад был избавиться от него.

Маркар своим опытным глазом сразу оценил в новичке человека, знающего свое дело, — но и только. Простаивают ли станки из-за отсутствия основы или утка, отвлекаются ли некоторые ткачи от работы и теряют выработку, — все это как будто бы не касалось нового работника.

Когда однажды дядя Маркар по-дружески обратил внимание Саряна на неполадки в бригаде, он удивленно ответил:

— Мое дело — следить, чтобы станки не разлаживались и не было поломок, а для остального есть мастера.

— Ну, брат, так ты сроду плана не выполнишь. У нас помощник мастера — полный хозяин своей бригады, и ему до всего есть дело. Не станки ведь, а люди выполняют план.

Видя, как падает выработка бригады, дядя Маркар не вытерпел и пошел к начальнику цеха.

— Мурад Апетович, плохо получается с приезжим Саряном. Его четырнадцатая бригада катится вниз. Если так будет продолжаться, не выполнить нам плана. Они съедают наше перевыполнение. Я Саряну толкую о деле, хочу помочь, а он отвечает: «Это дело не мое, на то есть мастера». Это он про план, а еще удивляется! Ведет себя в бригаде так, словно на хозяина работает. Ну, и люди же эти приезжие, я тебе скажу! — Лицо Маркара скривилось в пренебрежительной гримасе.

— Так строго нельзя их судить, дядя Маркар: не забывайте, в каких условиях им пришлось жить.

— Это-то правда… — Дядя Маркар долго отсутствующим взглядом смотрел в окно. Лицо его стало сурово. Потом тихо, почти шепотом, добавил: — Я сам когда-то был таким сереньким, вспомню — до сих пор зло разбирает. Впрочем, до советской власти многие были такими, а он приехал из другого мира. Надо бы к нему в бригаду послать коммунистку-ткачиху или боевую комсомолку. Пусть народ организует и понемножку расшевелит самого помощника мастера. Кстати, научит его нашим социалистическим порядкам.

— Я сам об этом думал, — согласился Мурад. — А что, если мы переведем в его бригаду комсомолку Аракси из моей бригады? Боевая девушка и хорошая работница.

— Подходящая, — авторитетно подтвердил Маркар и добавил: — Ты поговори с Аракси как следует, чтобы она подошла к делу с толком. Ведь человека обидеть недолго.

116